Дэвид Кинан. Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку / Пер. с англ. И. Давыдова. М.: Индивидуум, 2021. 400 с.

Не будем вилять, толочь философский камень в холодной воде — книга совершенно восхитительная. И если даже вы не фанат Дженезиса Пи-Орриджа, Дэвида Тибета и перечисленных в названии групп, — которых еще к какому направлению отнести спорить можно, что это — даркфолк, постпанк, постиндастриал, нойз, психоделика, авангард, dark ambient или просто темная волна авангардной музыки. Шотландский журналист и прозаик в дополненном, кстати, издании своей книги расскажет целую историю субкультурного Лондона длиной в несколько десятилетий. С ее трансгрессивными успехами и жёсткими обломами, весёлыми приколами и чем только не. Пристегнитесь, будет интересно, нырять придется глубоко.

По сути, перед нами даже не двойное жизнеописание имени Плутарха, а почти тройное — или чуть ли не одинарное, ведь участники всех перечисленных групп записывались вместе, мигрировали из проекта в проект, взаимовдохновлялись и тусили уж точно, а над всеми ними простер свои черные крыла великий и ужасный Дженезис Пи-Орридж. (Кстати, про Пи-Орриджа, даже скорее про авторский подход — он честен. Так, признавая всяческие и огромные заслуги Дженезиса, он честно говорит, что слушать его записи вообще довольно сложное и неблагодарное дело — создатель Throbbing Gristle и Psychic TV был крайне креативным трикстером и enfant terrible, останется скорее этим, а не какими-то своими мелодиями.)

Все они творили то, что автор — опять вопрос жанровых дефиниций — определяет так: «нойз и индастриал — это ночь, наступающая после дня поп-музыки. Покуда поп-музыка существует как саундтрек к рабочей пятидневке и потреблению, нойз служит покровом ночи, способствующим актам трансгрессии, что освобождает подавление личности и искажает общепринятую реальность. Преступление алчет ночи; нойз — это музыка не для развлечения». Дальше, кстати, Дэвид Кинан продвинет целую идею, что ничего не нужно запрещать, тот же панк или металл в самых диких своих проявлениях — это такой клапан для деструктивного юношеского тестостерона (даже не будучи феминистом, поправил бы его — сейчас все больше интересных женских команд, в том числе и в тяжелой и неформатной музыке), который не выплесни — музы знают, что бы произошло.

Отрывались же эти люди — то есть находились в перманентных эстетических и идеологических поисках, так точнее — дай Боже! Нынешним готам и прочим миллениалам и зуммерам впору покраснеть, а нам для сравнения-приближения вспомнить первые концерты «Гражданской обороны» где-нибудь в ДК с нацболами в зале и милицией и люберами у выхода из оного. Жили они, скажем, не в «светлой студии, минимум мебели, свежий ремонт, максимум 5 минут от метро», а в настоящих сквотах: «Его кровать стояла над дырой в полу. На кухне обнаружил пугающие письма от сидевшего в тюрьме мужа сгоревшей и ее любовнице-лесбиянке. Среди прочих находок были двойные дилдо и антидепрессанты. Раздвижные двери на балконе потрескались и вздулись из-за огня». Концертные же действа происходили примерно так — кто-то из группы в полном отрубе, кто-то, предварительно помочившись на них, дерется со своими же зрителями, а кто-то самозабвенно режет себе язык на сцене. В целом же, «в начале 1980-х концерты Whitehouse длились 15 минут, после чего приезжала полиция и выводила зрителей из зала. Стэплтон знал, в какой момент нужно покидать помещение, чтобы смыться до кровопролития, но даже он получил стаканом в лицо и был вынужден обратиться в больницу».

Тут, кстати, не грех заметить, что это не только у нас тех же рокеров преследовали, а сейчас, скажем, Моргенштерн признан иноагентом и скрывается в заморских далях — в 1992 году английские официалы решили, что их слишком достала подобная разнузданность нравов и, на основании старого фильма Пи-Орриджа и Ко и сфабрикованных показаний, обвинила их во всех грехах, от сатанизма и свального греха до насилия над всеми, включая детей и не рождённых младенцев. BDSM сцены дали основание и прецедент судье даже причиненное по полному согласию во время секса насилие (включая невинные шлепки) считать преступлением и основанием для тюремного срока. Пи-Орридж сначала остался в Таиланде, где тогда находился, потом предпочел перебраться в США, а прочие представители его круга и фигуранты книги долго еще видели под окном машины без опознавательных знаков и жгли в каминах все архивы, включая пленки альбомов.

Простое либертианство и кулак в витрину системы — это, конечно, бодро и всегда хорошо. Но перечисленные товарищи ценны отнюдь не только этими милыми выходками. Тот же Дэвид Тибет (конечно, не Тибет, окрещен так Пи-Орриджем за любовь к тибетской культуре и попытки освоить тибетский язык) был, — и есть, надеюсь, — потрясающим увлекающимся человеком с настоящей тягой к самообразованию. От героев детских книг до своей завидной коллекции древних гримуаров вплоть до каких-то совсем мало известных в нашей стране авторов мистической литературы и стран — его не только интересовало все, но он действительно вникал, то переезжал в понравившуюся страну пожить (от Малайзии, где он родился, до Исландии и полгода жизни в Японии), знакомился с заинтересовавшим автором, какому-то коллективу, который никто, кроме пары его единомышленников, не знал, писал письма, звал тут же совместно записаться. И воистину, нет такого маргинального деятеля, который бы не засветился в коллаборации с ним и(ли) его подельниками. «4 декабря 1983 года идея Coil наконец воплотилась в выступлении Бэланса и Слизи в лондонском клубе Magenta. Тем вечером там показывали фильмы Керита Вин Эванса и Дерека Джармена. Собралась целая толпа представителей шумовой сцены и перфоманс-арта, включая Pure и Ake. Пи-Орридж познакомил Бэланса с Джарменом, когда Дерек начал снимать клипы для PTV». А уж позже, когда все завертелось и немного раскрутилось, и знакомить никого не надо было: «В работе над композициями принимает участие Уильям Берроуз; свой вклад внесли Теренс Маккенна, Тим Сименон и Марк Алмонд; кроме того, используются самые разные и необычные инструменты, от традиционных кельтских боуранов до терменвокса и меллотрона Джона Леннона, записанного для нас Трентом Резнором из NIN в той самой комнате, где ночью 1969 года Шэрон Тейт и ее гости встретили “девочек Мэнсона”». А скажем, «для записи Scatology состав Coil был усилен новыми участниками. Временно к ним присоединились пранкер и провокатор Бойд Райс, с которым Слизи познакомился еще когда играл в Throbbing Gristle, и Гэвин Фрайдей из группы ирландских андрогинов The Virgin Prunes» (кстати, довольно громких и брутальных андрогинов, замечу в скобках, а Фрайдей на своих лучших, уже сольных записях — настоящий Оскар Уайлд от рока — с самим же Уайлдом, кстати, вполне общался дед Фозергилла, тот называл его «архитектором Луны»).

И это только авангардные, но все же знаменитости. Тогда как гораздо ценнее, по-моему, прочесть про каких-то музыкантов второго даже по маргинальной шкале ряда, про не шибко известных у нас писателей и мистиков, тех, до кого дотягивались щупальцами своего изысканного интереса эти прекрасные маргиналы. Художники, даже-не-знаю-как-назвать вроде Мориса Леллуша с его садом-объектом Petit Musee, какие-то современные шаманы и тибетские монахи, группа, выпустившая только одну пластинку… Или — вот просто построенный руками Стэплтона его дом «способен посоперничать с такими постройками художников-аутсайдеров, как Райский сад Говарда Финстера, Башня Уоттса Саймона Родиа и тайный парк Нека Чанда». Согласитесь, не те экзотичности, которыми набили оскомину тысячи перепечаток в блогах?

Такой тусовке можно только немыслимо позавидовать — как, кстати, и образованности этих отвязанных, рассеянных, сложных и неуживчивых людей. «“Тогда Тибет занимался не только Current 93, — утверждает Стэплтон. — На свою группу он переключился где-то через полгода. А перед этим мы как Nurse With Wound записали вместе несколько вещей: Ostranenie 1913 и Gyllenskold, Geierstam & I At Dydbergs”. Вторая запись, название которой взято из «Оккультного дневника» Августа Стринберга…» То есть эти отморозки, грязные панки и начинающие оккультисты так запросто цитировали термин «остранение» формалиста Шкловского, какого?! (Хотя это не единственный «русский след» — само название Nurse With Wound «пришло из-за моей любви к Фрэнсису Бэкону и его картине с кричащей женщиной, сделанной по мотивам сцены из фильма Эйзенштейна “Броненосец “Потемкин””, в которой медсестру ранит в глаз на ступенях лестницы в Одессе».) Или вот — «Текст Уэйкфорда он заменил “Sic Vita” — стихотворением Генри Кинга (1592—1669) о мимолетности человеческой жизни на фоне вечности. Интерес Тибета к жанру ванитас…» Это вам не поверхностные цитаты БГ из Дилана и прочих гуру в своих песнях и даже не обращение Л. Федорова к авангардной поэзии, а глубокая начитанность Е. Летова или С. Калугина.

Заканчивается все это бурлескное и интеллектуально насыщенное действо под прекрасный саундтрек — у меня во время прочтения, кроме непосредственных фигурантов исследования, играли отличнейшие Pere Ubu, Lemon Kittens, Half Japanese, 23 Skidoo, Guru Guru, Debris, Crass, Zos Kia, Big Black, Tiny Tim и не только — довольно грустно. Бэланса сгубил алкоголь (еще к вопросу трактовок и оптики — автор цитирует высказывание на других похоронах, что не так, возможно, и трагично, человек смог прожить свою жизнь, прошел свой путь), Слизи мирно умер в своем доме, Пи-Орриджа совсем недавно прикончил рак. Но музыка-то не закончилась?

И чтобы завершать не минором, собственно об издании. Если переводчик в целом под стать, лишь иногда берется сам перевести канонические тексты вроде Блейка или слегка контаминирует noise в значении шум/музыкальный жанр, то паранаучный редактор просто на высоте — кратко, но емко прокомментирует самых редких и маргинальных персонажей, которых и Интернет-то толком не знает, даст ссылку, сообщит, как там в оригинале у Кроули, его последователей или прочих масонов, с которыми не только плотно тусовался одно время Тибет, так они и инициацией, титулом и финансами даже снабжали, опять же — во как!

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>